С. Цыпляев― Добрый день, дорогие друзья! Как всегда среда, час дня, и мы приступаем к разговору о серьезных и важных темах. Это авторская программа «На самом деле». Я – Сергей Цыпляев, полномочный представитель Санкт-Петербургского университета технологий управления и экономики. За режиссерским пультом – Сергей Бабайкин. И мы помним, что именно истина сделает нас свободными, и поэтому занимаемся самым главным – поиском истины.
Сегодня три темы, которые близки к текущим событиям, и которые представляются мне важными. Первая тема называется «Скованные одной трубой». Это «Северный поток-2» и то соглашение, которое было достигнуто между Соединенными Штатами и Федеративной Республикой Германией, и что это значит для всех.
Вторая тема, это история Турция – Северный Кипр, и естественно – судьба Кипра. И здесь «добрым молодцам урок», очень длительное и давнее состояние непризнанной части государства. А мы имеем целый ряд таких проблем. Есть о чем поговорить, как у других развиваются события.
И третья тема – модуль «Наука» на орбите, какие уроки он уже нам преподнес. И вообще, что и как нам следует думать о космонавтике. А в перерыве и по окончании как всегда ответы на ваши вопросы, поступающие в чат и в Ютубе, на те, что успеем.
«Северный поток-2». Это совместный проект «Газпрома» и немецкого бизнеса оказался под серьезным давлением санкций и угрозой, что он совсем не будет достроен. Он должен был быть закончен давно и включиться уже в прошлом году, но работы до сих пор продолжаются. Мы помним и возникновение санкций, и уход швейцарских компаний трубоукладчиков, поиск наших собственных внутренних возможностей. Это оказалось непросто. Дальше возникло санкционное давление на компании, которые в нем участвовали. И Трамп серьезно и последовательно проводил политику санкций. Логика его была понятна. Даже если не брать закадровые мотивы, то он рассуждал так: «Господа европейцы! Вы хотите иметь натовский зонтик? И США тратят более трех процентов ВВП на военные нужды. А это 40% мировых расходов на военные цели. А вы, уважаемые европейские страны, никак не можете соблюсти то, о чем договорились, что каждая страна будет выделять не менее 2% ВВП на военные нужды, из которых 20% — на закупки вооружений и новой техники. Многие этого не выполняют, держать где-то на одном проценте. Замечательная жизнь при небольших расходах на военные нужды! Но при этом вы говорите про угрозу со стороны России и просите Америку обеспечить зонтик, а сами продолжаете при этом бизнес, который с точки зрения американцев дает возможность России продавать нефть и газ, основные экспортные товары, получать валюту и покупать всё, что необходимо для проведения модернизации, в том числе и военной».
Трамп придерживался старой доброй логики республиканской партии изоляционизма, потому что Америка далеко, у нас есть океан, а вы, в Европе и Азии сами разбирайтесь! Чего нам туда лезть. Подход такой, и поэтому незачем вам поддерживать Россию и ее газопровод, и давайте мы его прикроем. Многие, и небезосновательно говорили, что в США присутствует серьезное лобби по поводу продажи сжиженного газа в Европу, что местами уже и происходит. А цена на газ становится такой, что это становится выгодно. Сланцевый газ добывается по невысоким ценам.
Эта санкционная машина была поддержана не только президентом, но и Конгрессом, причем там было двухпартийное согласие. И возникает ситуация, когда приходит новый президент и начинает анализировать «кто материи истории более ценен». Подчеркну, что это российско-германский проект. Германия говорит: «А нас то за что отправлять под санкции? Мы вкладываем половину суммы, и оказывается, что эти деньги выброшены в пропасть!» И ставят перед Байденом прагматический вопрос, что важнее? Бескомпромиссная борьба за судьбу Украины? Или Атлантический альянс, взаимодействие в Германией как ключевой страной в Европе?
И Байден принимает решение, которое вызывает колоссальную критику со всех сторон. Это компромиссное решение, а компромисс не нравится никому. Состоялась встреча Байден-Меркель и ровно неделю назад было сделано официальное совместное заявление, о том, что достигнуто соглашение о том, как будут себя вести США и Германия в части этого проекта. Кто-то обижается, что собираются две страны, а с ними не разговаривают, что они тоже тут при чем. Может быть было бы лучше, если бы беседовали бы все, но бывает и так. Например, мы собирает ОПЕК плюс поставщики нефти и газа, а потребителей не приглашаем. Идет договоренность между поставщиками. А здесь пошел разговор между потенциальными потребителями и союзниками по блоку НАТО, в который мы не входим.
В чем же суть соглашения, и какие его пункты важные? Первое, американцы сказали, что они не будут препятствовать достраиванию газопровода «Северный поток-2», который уже готов по разным оценкам на 90-92%. И они не будут препятствовать его введению в эксплуатацию.
Пункт два, американцы оставили за собой право введения санкций в том случае, если и дальше цитата: «если Россия будет использовать энергетическое оружие, то есть ставить под угрозу поставки в зависимости от тех или иных политических решений; и если они посчитают, что осуществляются агрессивные действия со стороны России в адрес Украины и других соседей». Они сказали, что могут закрыть кран, если будет так-то и так-то.
Позиция Германии номер один: они подписались на то, что Германия будет готова включиться и предпримет все необходимые усилия на национальном и общеевропейском уровне, и то же самое, в случае возникновения тех же обстоятельств, чтобы препятствовать России в этих действиях.
Позиция вторая: Германия обязуется использовать все рычаги для того, чтобы сохранить украинский транзит, который в значительной степени питает Украину деньгами за прокачку по крайней мере на ближайшие десять лет И здесь предстоит очень большая торговля.
И третья позиция, она проходит мельком и кажется не важной, но это вещь стратегическая. Они создают зеленый фонд, договорились не энергетическое перевооружение Украины, чтобы уменьшить зависимость от углеводородных источников энергии. Это примерно миллиард долларов, Германия обязуется туда вложить 176 миллиардов, а остальное будет привлекать, чтобы постепенно двигать Европу в сторону возобновляемых источников энергии, и в том числе и Украину.
Этим соглашением недовольны практически все. В Америке критикуют Байдена, за то, что он все сдал и проиграл. Колоссальная критика со стороны Украины и Польши, которые считают, что Америка должна была стоять до конца в вопросах борьбы с Россией по поводу Украины. И в России было высказано много недовольства, здесь не согласны с таким тоном разговора и такими условиями. Пока более-менее тихо и спокойно в Германии. Они наверное понимают, что в основном получили то, что хотели, хотя под многим и подписались.
Если задуматься не о краткосрочной, а о долгосрочной перспективе, то было много заявлений о том, что это наша стратегическая победа, и как замечательно, что мы все выиграли и опять всех переиграли. Это вещь интересная и обоюдоострая. Что такое труба? А труба это та вещь, которая сковывает потребителя и поставщика. Да, нам кажется, что поставщик король, что он перекрыл кран и потребитель умер. Мы считали, что это наше энергетическое оружие. Но встает вопрос, а куда мы со своим газом? У нас налаженный процесс, мы его продаем и получаем деньги, и на них закупаем импорт, которого постоянно не хватает. И если вдруг труба перекроется, то этот газ нельзя никуда переключить. Это взаимозависимость! Есть и второй кран, с другой стороны. И потребитель тоже занимается диверсификацией источников, он закрывает кран, и опять та же проблема! И здесь возникает серьезнейшая взаимная связь и необходимость работать очень согласовано для достижения взаимного понимания.
Мы помним времена, когда Советский Союз и Соединенные Штаты, Западный блок и Варшавский договор, казалось бы непримиримая картина, но возникает газовая сделка – газ в обмен на трубы. Мы не умели делать трубы большого диаметра, их нам поставляли немцы, и мы положили газопровод, и дальше, несмотря ни на какие политические обострения газ всегда исправно тек в Европу. И то, что происходит сейчас, я бы оценил как правильны подход. Вместо того, чтобы усиливать дальнейшую конфронтацию, накачивать мускулы и вместо риской полной остановки газопровода, его позволяют достроить и войти в газовый процесс, но это увеличивает взаимозависимость в том числе и России и ее необходимость придерживаться тех правил, которые существуют, потому что мы становимся заинтересованы в том, чтобы газопровод работал. Ведь важен не просто газопровод, который дотянули, ленточку перерезали, а важно то, чтобы он работал и по нему шло бы топливо.
И я бы оценивал бы это для всех сторон стратегически как правильных и хороший договор. Но у нас он сохраняет сложности и проблемы с точки зрения экономики. Два слова про экономику этого проекта. Мы имеем «Северный поток» — 55 миллиардов кубов в год. И «Северный поток-2» — еще 50, то есть 110 миллиардов кубов в год мы можем прокачивать по ним, если полная нагрузка. А украинская нитка дает на входе 290, а на входе – 175 кубов. И это больше, чем «Северный поток». А если посмотреть, сколько там было прокачано в Европу в 2000-м году – порядка 180 кубов. То есть практически весь объем умещается в украинский газопровод. Если сегодня мы имеем мощностей практически на 300 кубов, то поставок – где-то 150-180, и мы понимаем, что мы не в состоянии загрузить все трубы газом.
И второй очень важный момент, это Третий энергетический европротокол, в котором говорится, что ни одна организация, ни одна компания не может монопольно владеть и поставлять только свое, и трубу можно заполнять только на 50%. Уже прошли суды по тому газопроводу, который соединяет «Северный поток-1» с европейской транспортной газовой системой, и там сказано – 50%. А это означает, что с точки зрения экономики и окупаемости все эти проекты уходят в очень далекую перспективу, и нам придется долго ждать, когда можно будет сказать, что проект принес хоть какую-то доходность.
И сказать, что здесь кто-то победил или выиграл невозможно. И вообще, мир сильно связан, и уже нет игры с нулевой суммой. Я думаю, что эта сделка несколько разрядила напряженность и заставляет все стороны быть более сдержанными и играть по правилам, И посмотрим, как эта ситуация будет развиваться дальше.
Теперь перейдем к теме № 2, о том, что сейчас происходит на Кипре. Неделю назад туда приехал Эрдоган и выступил с серьезной речью, которая если не взорвала, то всколыхнула мировое сообщество. Мы, правда, за этим наблюдаем меньше. Эрдоган выступил с совершенно конкретной позицией: «Мы настаиваем на признании суверенитета северной части Кипра». То есть фактически на признании двух государств – Южный Кипр и Северный Кипр. И других вариантов он не видит. При этом прозвучали жесткие заявления, которые часто делают политики, как будто они забывают, что живут в «стеклянном доме», и что в их доме такая же куча проблем, которые они решают совершенно по-другому.
Эрдоган заявил, что турки не будут жить в общем государстве в Кипре в качестве меньшинства, подчиняясь греческому большинству, и что меньшинство должно иметь особые права. Но когда он вернется домой, то вспомнит о том, что у него есть и курдское меньшинство, которое по разным оценкам составляет до 30% населения Турции и жестоко подавляются любые идеи курдского этноса по созданию собственного государства. Курды сегодня присутствуют и в Турции, и в Ираке, и в Иране, и в Сирии, и это приводит к постоянному желанию создавать собственное государство. И в значительной степени вмешательство Турции в Сирию диктовалось и тем, что там на Севере уже сформировалось Курдское независимое государство, которое становилось определенной угрозой для внутритурецкого развития.
Мы хотели поговорить о том, что такое Кипр, потому что эта модель нам понятная, и, наверное, полезная с точки зрения того, как развиваются ситуации с подобными территориями. Кипр получил независимость от Великобритании относительно недавно, в 1960-м году. Он был колонизирован в 1878, и когда Великобритания уходила в 60-е годы, а это было время краха колониальной системы, и оставила за собой две военных базы. Все остальное стало независимым государством, и как только оно возникло, сразу пошли проблемы, поскольку это – двухэтническое государство двух мощнейших религий. 80% населения – греки, а 18% — турки, а это означает, что с одной стороны – христианство, причем православного варианта, а с другой – мусульманство, Ислам. Была идея устроить этнические квоты, чтобы учесть интересы и тех, и тех. Но получилось это плохо, все этими квотами были недовольны. Одни считали их слишком большими, другие слишком маленькими, да и деятельность центрального правительства сильно блокировалась, потому что была возможно блокировать его решения. Это закончилось конфликтами.
Уже к 63-му году понеслись мощнейшие этнические столкновения, а в 64 году туда ввели ооновские белые каски, установили линию разграничения, и десять лет все находилось в таком состоянии. Вот что значит – попробуйте создать государство, состоящее всего из двух крупных этнических групп, да еще и религиозных. А 15 июля 74-го года произошел военный переворот, считается, что греческая террористическая группировка пришла к власти, в качестве программы высказывалось присоединение Кипра к Греции. Был свергнут прездидент — архиепископ Макариос Третий. Не было понятно будет это объединение, или нет, и что будет с этим переворотом, и есть мировые инструменты, чтобы этим заниматься, и пользуясь этим прецедентом, Турция осуществляет интервенцию и вводит на Северный Кипр войска – тысяч триста человек. Это серьезные боевые действия и в результате они забирают 37% территории острова. 18% населения и 37% территории.
Дальше пошли этнические чистки, и переселение и бегство населения. Турок-киприотов с Юга вначале возили через английскую базу в Турцию, а потом они возвращались на Северный Кипр, а соответственно, греки бежали на Юг. Результат – практически непроницаемая разграничительная линия, ооновские белые каски и разделение страны на две части. Так все и оставалось до того, как в 1993 году произошло самопровозглашение Турецкой Республики Северного Кипра. Этот акт был признан недействительным со стороны Совета безопасности ООН, он принял целую кучу резолюций, которые требовали, чтобы Кипр был единым государством, чтобы все вернулось в предыдущее состояние. Единственная страна, которая признала Турецкую Республику Северного Кипра – это Турция.
Страна разделена на две части. Северный Кипр, не признан ни кем, туда никто не летает, никто не плавает, страна находится в состоянии, близком к санкциям. Туда летает только маленькая авиакомпания из Турции. Северная часть находится в гораздо более тяжелом положении, хотя она и всегда не была самой богатой. И когда встал вопрос вступления Кипра в Евросоюз, и вопрос вступления Турции в Евросоюз, то Кофи Аннан предложил целый план как все состыковать обратно. Был предложен вариант единого государства, но в нем двух автономий, и это было вынесено на референдум в апреле 2004-го года. Результат стал обескураживающим, особенно для организаторов референдума. Президент Турции выступал против этого соглашения, а у местных турков были разные настроения, а тогда премьер-министр Эрдоган выступал за соглашение. Руководство греческой стороны тоже раскололось. Кто-то выступал за соглашение, а кто-то против. Греческая община выступала за. И началось голосование. Турки проголосовали за (65% из 89% явки). А греки – 76% проголосовало против, при 85% явки. Большинство сказало, что не хочет обратно объединяться.
И сегодня такое состояние сохраняется. Все резолюции Совета Безопасности, за которые мы тоже голосовали и не накладывали вето, — за единое государство. И Турецкая сторона сейчас выступает с подобными заявлениями. Евросоюз уже официально ответил, что ни при каких условиях не готов обсуждать отдельного суверенного государства Северный Кипр. Эта точка показывает как все это тяжело происходит.
А это начало происходить в 74-м году, когда там появились войска. И пребывание Кипра в таком состоянии приближается к пятидесяти годам. И никакого продвижения, никакого поиска вариантов решения ситуации не видно. Такие истории легко возникают, но как тяжело они решаются! Сейчас перерыв, а потом продолжим.
НОВОСТИ
С. Цыпляев― Возвращаемся в эфир. Попытаемся закончить разговор по поводу Турции и Северного и Южного Кипра. Мы в перерыве еще раз обсудили, что складывается интересная ситуация, когда северяне хотят, но теперь южане не очень готовы. И как действовать дальше? Казалось бы, взять и поделить, и будет замечательно. Но начинаются страшные опасения, ужасы и фобии в Европе, которая уже нахлебалась за свою историю попыток строить государства и делить людей либо по этническому, либо по религиозному принципу, и были совершенно ужасающие религиозные войны в Европе, например протестанты-католики, это и Тридцатилетняя война, и потеря половины населения Германии. И они в конце концов сказали, что больше такого не надо.
И по итогам Второй мировой войны финалом стало новое переустройство, это раз. Появление мирового полицейского – Совета безопасности ООН, это два. Было понятно, что просто так не удастся навести порядок. И как «венец творения» Хельсингские соглашения 1975-го года о нерушимости европейских границ. Более того, это была одни из главных позиций, на которых настаивала советская делегация. Мы хотели окончательно закрепить все итоги Второй мировой войны, чтобы никто нам не говорил отдать то или это, чего вы тут подвинулись? Тем более, что национальные перемежки происходили, и мы даже пошли на то, чтобы согласиться с Третьим пакетом о правах человека, который вызывал у нас зубную боль и раздражение, только для того, чтобы получить Первый пакет под названием «нерушимость границ.
И все мысли о перекраивании границ государств по этническому принципу вызывают ужас, потому что все понимают, что за этим стоит. Мы видели, что было в Югославии: десятилетия войны, сотни убитых и взаимная ненависть, и конца-края этому нет. Вариант с отделением Косово, который был предпринят от безысходной ситуации, идет война, два с лишним миллиона беженцев бежало уже в Европу, стрельба во все стороны, и никак это не остановить. И в итоге было принято это решение. Европа сказал, что они не сторонники, и это исключение. Более того, Россия не признает независимости Косово. Мы должны это помнить и понимать, что лучше этой дорогой не ходить. Пока Европа стоит на этой позиции, и Европа стоит на этой позиции. Все резолюции Совета безопасности – на этой позиции.
Мы обсуждаем это так подробно, потому что у нас есть Приднестровье, у нас есть Южная Осетия, у нас есть Абхазия, где присутствуют наши войска, и проблемы достаточно идентичны. У нас есть ситуация с Крымом, который не получает международного признания. У нас политическое решение принято, соответствующие шаги сделаны, но в этом контексте придется со всем миром существовать. Думаю, что это не десятилетия, а возможно и столетия. И я рассказал, как все происходит на Кипре, потому что прошло пятьдесят лет, а никто не может сказать как из этого выходить. И эти полезные уроки надо помнить.
И последняя тема, которую я хотел бы успеть затронуть – это модуль «Наука», запущенный в космос. Он улетел 21 июля. Тяжелая ракета «Протон М» подняла этот здоровенный модуль – 20 тонн, на высоту, близкую к двумстам километрам над Землей. А дальше… Это вам не просто так – взять и быстренько долететь на легком корабле типа «Союз», когда за несколько часов космонавты уже оказываются на станции. Дальше начинается включения маршевых двигателей к самой станции, они, конечно, небольшие. Идет медленная коррекция орбиты. Поднимаем выше-выше-выше! И планировалось, что это произойдет за восемь суток.
Сейчас мы ждем 29 число, на которое намечена стыковка. Это очень большой и длительный российский проект, который мы делали для того, чтобы запустить этот блок на орбиту. Это полезно тем, что у нас тем есть два крупных жилых блока, и пара мелких научных блока, и пара технических. Но этого не хватает. Там всего два спальных места. И когда прилетает три космонавта, то его селят в американской части, это международная космическая станция. А сейчас американцы наладили туда полеты в большом объеме. Илон Маск постарался, у них есть собственные корабли, и скорее всего они будут заполнять все свои места, и надо еще одно место.
Это блок для научных экспериментов, пока в маленьких блоках где-то в проходах, и он позволит делать гораздо больше всяких научных работ. Там много рабочих мест, куда можно включать аппаратуру, и есть возможность выносить аппаратуру за пределы. Там стоит большая рука-манипулятор, которая создана Европейским космическим агентством. Это тоже совместная работа, хотя у нас в Петербурге есть ЦНИИ робототехники и кибернетики, который в свое время делал руку для нашего шаттла, но теперь жизнь складывается так.
Ожидали, что блок полетит и будет состыкован. С полетом начались сложности. После выведения на первую орбиту, он отказался передавать телеметрию, и было ощущение, что не удалось запустить двигатели. Но потом с двигателями справились, сначала запустили коррекционные, а потом один или два маршевых, информация об этом есть не полностью, но по всем наблюдениям на орбиту поднять смогли. Откладывали отстыковку блока «Пирс», такой причал для кораблей и способ выхода в открытый космос. Он стоял там двадцать лет. Его отстыковали с грузовым кораблем, и они уже затоплены в Тихом океане. И ожидается стыковка.
Очень коротко история этого блока, про все мы сегодня не поговорим, может быть перенесем на следующий раз. Когда он создавался для запуска на орбиту, решили, что надо сделать еще один дополнительный блок. Это был 1997 год. Создавался блок «Заря» для состыковки к Международной космической станции. И сделали второй, дублер, а то вдруг что-то не получится! Но «Заря» пристыковалась, а дублер в 1998 году закончили и он преспокойно лежал. А в 2004-м году возникла идея сделать из этого блока сделать многоцелевой лабораторный модуль, поскольку он уже есть, и в 2007-м году благополучно его запустить. Решение было принято, но сложности космической жизни, и с 2007-года, когда планировался запуск, прошло 14 лет, и блок вывели. Пуски многократно откладывались.
Сначала ушли на 9-й год, потом на 12-й год, а в 13-м году обнаружили, что мелкой металлической пылью загрязнены трубопроводы и есть риск, что двигатели не сработают. Попытки их продуть ни к чему не приводили. Пришлось срезать сотни трубопроводов и ставить новые. И оказалось, что эта мелкая пыль загрязнила все двигатели, с которыми совсем тяжело. Попытки и их продуть тоже ничего не дали. А двигатели – это сложные технологии. Начали их разрезать, вычищать и заваривать обратно. Но с герметичностью не справились, и хотели сделать новые двигатели. Но «Серп и молот», завод, который владел этими технологиями, благополучно скончался. На его месте уже идет жилая застройка. Подумали, а не поставить ли двигатели от разгонного блока «Фрегат», которые на 90% точно такие же. И в итоге многих экспериментов, решили полететь с исходными двигателями. Наверное, они планировались как многоразовые, но многоразовости уже наверное не удастся добиться, и дай бог, чтобы они хотя бы один раз отработали! А многоразовость нужна для того, чтобы постоянно корректировать станцию, потому что она постоянно снижается, и ее нужно периодически подбрасывать вверх, она парит в верхних слоях атмосферы. А потом можно дополнительно запустить энергетический модуль, который уже будет с нормальными двигателями и будет нормально работать.
Эта длиннющая история показывает насколько тяжел космос, насколько трудно делать технологические вещи, насколько важны технологии и что нужен очень большой объем финансирования. Подробно рассказывать не буду, времени мало, но человечество, наверное, подходит, по крайней мере после Марса точно, к тому моменту, когда гонка и соревнование в космосе становятся не актуальными и не интересными. Мы подходим вплотную к тому, что космос должен быть интернациональным, и что человечество должно совместно осуществлять проекты, реально интересные для общества. Пилотируемый космос постепенно вырождается в чистый туризм, а кроме таких красивых задач как полететь на Марс или еще куда-то, практически нет.
А про размеры космоса я скажу, что Солнца свет идет 8 минут, до Луны – 1 секунду, до Марса – 2-3 минуты в минимуме, а в максимуме – 22 минуты. А человечество видит и наблюдает космос – это практически 14 миллиардов световых лет. Вот масштаб космоса, и то, что мы там осваиваем.
Сегодня были такие темы. Это была передача «На самом деле». Это был Сергей Цыпляев, полномочный представитель Санкт-Петербургского университета технологий управления и экономики. До встречи в следующую среду! Продолжим про космос.
Кредит: Ссылка на источник