Мало кто помнит, что самым первым названием предтечи «Крематория» были «Черные Пятна», а сама команда выступала на школьных концертах со шлягерами советской эстрады. Дальше репертуар «мутировал» из русскоязычных хитов в песни Grateful Dead, AC/DC и других иностранных мастодонтов. Армен Григорян вспоминал потом, что исполнялись они на «англоподобном языке». В 1977 г. на смену «Черным Пятнам» пришло «Атмосферное Давление». Под этим знаменем даже был выпущен самодеятельный магнитоальбом, как это и практиковали все нарождавшиеся в те времена подпольные рок-группы — за неимением опции издавать легальные пластинки на единственной госфирме звукозаписи «Мелодия». Оригинальный «альбом», к сожалению, не сохранился, но спустя 20 лет музыканты сумели восстановить некоторые раритеты с него.
В 1983 году случилось официальное рождение «Крематория». Известный художник-оформитель пластинок Василий Гаврилов писал в своей книге «Клубника со льдом»: «…Эпатажное название родилось спонтанно. То ли от философского понятия «катарсис», обозначающего очищение души музыкой и огнем, то ли в пику названий тогдашних официальных ВИА, типа поющих, веселых, голубых и прочих гитар, а может быть, таким образом сказалось влияние Ницше, Кафки или Эдгара Алана По».
Однако в еще более невероятное, чем у меломанов, возбуждение от новоиспеченной рок-сенсации пришла советская цензура. Инфернальность «бренда» несусветно напугала охранителей тогдашних «идеологически выдержанных» названий и слюняво-приторных публичных лексических норм. Экзистенциальные туманности, побуждающие к размышлениям и анализу путей «очищения души», цензоров абсолютно не трогали, и группу моментально определили в самый жесткий подкаст «антисоветских» с «фашисткими душком». Только из-за названия! Видимо, померещились исторические параллели.
Отчасти именно ради вынужденной коспирации из-за цензурной шизофрении возникла вторая, «сокращенная» версия навания — «Крем», чтобы хоть как-то пробиваться на концертные площадки полуофициальных тогда рок-клубов, рок-лабораторий и т.д. и не быть тут же сосланными на какие-нибудь рудники. Сия парфюмерно-гастрономическая нотка стала с тех пор органичным и практически вторым равнозначным названием субстанции. Так и получилось, что от воздушного «Крема» до адского «Крематория» — один шаг. Как от любви до ненависти…
Интересных фактов в биографии коллектива и его лидера хоть отбавляй. Армен учился в одном классе с будущим серийным маньяком Сергеем Головкиным, а в одном из интервью «МК» рассказывал, как спустя невероятное количество лет к нему в гримерку сумела попасть девушка, оказавшаяся реальным прототипом «маленькой девочки со взглядом волчицы» из легендарной песни.
* * *
Не верится, что фронтмен «Крематория» разменял седьмой десяток. Несмотря на такой большой повод, музыкант поначалу напугал: «В интервью отказываю всем! Настроение препоганнейшее». К счастью, личные симпатии, как и в целом «любовь к «МК», сподвигли Армена на исключение. Поговорить в итоге успели о многом — о вышедшей в начале года книге, новом альбоме, многомесячном «затворничестве» во Вьетнаме, причудах времени.
С места в карьер, однако, рискнули предположить, что причина «препоганнейшего настроения» мэтра отнюдь не творческая. Трагедия Нагорного Карабаха не оставляет равнодушными многих людей в мире, но в первую очередь армянский народ. Армен Григорян, разумеется, не отстраненный наблюдатель.
— Это ужас и кошмар — то, что сейчас происходит в Карабахе, в Армении, — подтвердил Армен наше чуткое наблюдение, хотя и добавил: — Все наслоилось: и карабахская катастрофа, взрывающая сознание и чувства, и наше с Наташей (супругой. — Прим. «ЗД») возвращение из Вьетнама. После восьми месяцев, которые мы там прожили, я пережил, конечно, стресс от здешнего окружающего сумрака. Глаз уже привык к ярким тропическим цветам. Первый раз поехали (во Вьетнам) на месяц, потом решили на три — мол, посмотрим, выдержим или нет. Тоже показалось мало. В результате уехали в прошлом году в декабре, попали на пандемию со всеми карантинами и приехали только в сентябре. Успели на последнем самолете вернуться. Сейчас уже ничего вообще не летает. Наш полпред оказался любителем «Крематория», знающим знатоком, помог нам с Наташей запрыгнуть на последний вывозной рейс.
— Многие твои коллеги, звезды, наоборот, всеми правдами и неправдами именно сейчас разбегаются отсюда кто куда — прямо крысами с корабля. Кому ни позвонишь — кто в Майами, кто в Дубае, кто на Средиземноморье, кто еще где-то…
— Мы свой лимит «эмиграции», видимо, уже выработали. Поначалу даже как-то напряглись, когда поняли, что задерживаемся там на неопределенное время, но потом размеренная курортная жизнь взяла свое. Нашли такое позитивное маленькое местечко, аномальное в правильном смысле — там не бывает дождей, вечное солнце, пальмы, птички, все такое. Абсолютный рай в моем понимании. Наладили связь через Интернет, общались с музыкантами очень просто и легко, и я там практически альбом записал за эти восемь месяцев. Творческая позиция гораздо сильнее, когда ты смотришь на солнце, пальмы и море, а не на сумрак, как в Москве, будто на Марсе живешь.
— О Карабахе. Ты уже как-то говорил в интервью «МК», что «Крематорий», в отличие от иных рок-артистов, линейно реагирующих на внешние социально-политические раздражители (хотя их и остались единицы), всегда шел собственным аутентичным путем, создавая в творчестве особую реальность. Тем не менее с началом войны в Нагорном Карабахе ты резко и эмоционально рефлексировал на события в своем Фейсбуке, например. Возможно, готовишь творческое высказывание?
— Такое потрясение не может остаться без внимания. У каждой из сторон свои представления о добре и зле, но в данном случае для меня и двух мнений быть не может. Я не счел уместным издать посвящение в разгар войны, как это сделали, скажем, музыканты System of a Down, но песня «Снега Арарата» непременно войдет в наш будущий альбом.
— Как музыкант-философ что ты посчитал бы важным сказать собратьям, оплакивающим погибших, потерявшим часть родины, бурлящим гневом и спорами о том, кто кого предал, сдал и так далее?
— У меня уже десять лет есть дача в Армении. Я совершил кругосветное путешествие в поисках чего-то такого, что мне бы подходило: Барселона, Калифорния и т.д. Но в итоге построил себе дом в Армении. Так что воочию был в курсе того, что там происходит. И все, что призошло, конечо, нельзя рассматривать с точки зрения исключительно текущей действительности: Пашинян — не Пашинян… Прозвучит парадоксально, но при всей окруженности Армении реальными врагами, выжидавшими момента для нападения и тщательно это нападение планировавшими, страна почти 20 лет ни к какой серьезной войне со своей стороны не готовилась. Жила совершенно мирной, до необъяснимости беззаботной жизнью. Не знаю, на что полагалась, о чем там думали люди и власть. Может, переоценили фактор внешней поддержки, союзничества, воли мирового сообщества? Явно недооценили коварства геополитических игр и подоплек. Целый пласт факторов привел к этой трагедии, но виноваты в ней, на мой взгляд, прежде всего не какие-то внешние силы, потому что, по большому счету, мы на фиг никому не нужны, а внутренние: просто профукали шанс создать серьезную армию. А враг выждал, вооружился, собрал хорошую армию, наемников. Они просто замочили нашу старую советскую армию, которая ездила еще на образцах ХХ века.
— Но о внешних силах у тебя тоже был сердитый пост — например, в адрес Израиля…
— Да, разместил у себя в ФБ такое воззвание к властям Израиля. Я написал, что, ребятки, пока идет война, вы хотя бы не поставляйте дроны Азербайджану. Все-таки какая-то близость народная между нами есть — из-за того же геноцида, холокоста. Получается, что гешефт – самое главное и никаких морально-нравственных страданий? Деньги звенят, и хорошо? И меня заблокировали…
— Тем не менее только что опубликовано эмоциональное письмо деятелей культуры в ЮНЕСКО, где они с тревогой говорят о необходимости защиты и спасения исторических, культурных христианских ценностей и памятников на «отвоеванных» территориях. Широчайшая палитра подписей: Борис Гребенщиков, Владимир Спиваков, Теодор Курентзис, Александр Сокуров, Андрей Мерзликин, Светлана Немоляева, Захар Прилепин, многие другие…
— У меня, знаешь, бабушка из Шуши — родом оттуда. Первое, за что там взялись «освободители», — купол храма разрушили и стены осквернили. Двусмысленная ситуация: у Путина есть Крым, у Эрдогана — Северный Кипр, абсолютная аннексия с притворной демагогией о том, что должно быть, мол, «два турецких государства». А здесь — нет… Это хорошо, конечно, что крупнейшие артисты, художники, писатели, интеллектуалы по всему миру публично выступили в защиту Армении и Карабаха, хорошо, что другие собрались и написали письмо. Но… Такая полумера. Рано или поздно, думаю, все равно все уничтожат. Натура и дух там таковы. Поэтому сейчас взывать к ЮНЕСКО то же самое, что в пустыне кричать. Со «Святой Софией» тоже взывали, кричали всем миром. И какой результат? Мне кажется, это все бесполезно.
— О надеждах и перспективах в этой ситуации, наверное, говорить сложновато?
— Сложновато. Главное, что все-таки удалось прекратить кровопролитие, что бы там ни говорили: рано ли, поздно ли, специально, неспециально… Дверь Арцаха была для армян экзистенциальным фактором существования. Теперь от этой двери остался огрызок. Мне кажется, что сейчас государственность Армении висит на волоске. Стране необходима реставрация.
* * *
— И все-таки на трагичном фоне постараемся перейти к юбилею и творчеству. Ты никогда не привязываешься к круглым датам и творчески отмечаешь, скорее, даты более экстравагантные. Например, 33 и 1/3, как это было в 2017-м, или 36-летие «Крематория» — как в прошлом. И все-таки ждать ли чего-то поклонникам в связи с личным 60-летием?
— И на это раз мы не нарушали, как вы выразились, экстравагантных традиций. Готовились отпраздновать 37-летие нашего Веселого Ансамбля с помпой и большим симфоническим оркестром. Моя круглая дата подразумевалась лишь в качестве довеска, но по известным причинам были вынуждены объявить о переносе концерта на август, разумеется, уже с другим информационным поводом. Некоторые вещи вызывают у меня крайнее недоумение. Кто-то думает, что ограничения в 25% зрителей в театрах и на концертных площадках помогут в борьбе с вирусом? Конечно, особенно на фоне ежедневных аншлагов в метро!
— Что такое 60 лет с точки зрения жизненного и творческого опыта? Насколько ощущается именно такая цифра?
— Возраст, если и ощущается, то исключительно в контексте технического прогресса и существенного ограничения потребления алкоголя. При этом на самой сцене мало что изменилось. Я все еще получаю удовольствие от живых выступлений с нашими замечательными музыкантами и от душевной публики. Адреналин неизменно бьет ключом, и в этом смысле закон сохранения энергии работает без перебоев уже десятки лет. А вот процесс создания и записи песен благодаря развитию науки и техники конечно, изменился. Карманный гаджет позволяет легко записывать музыку, делать аранжемент и плодотворно работать с исполнителями, находящимися в разных точках Земли. Именно в таком сетевом общении мы подготовили почти весь материал нового альбома. Осталось окончательно зафиксировать партии и свести песни под ключ. Точной даты выхода нового альбома пока нет. С этой эпидемией просто невозможно ничего планировать, в том числе и полноценную презентацию. Но нет худа без добра. Пауза с гастролями оживила и ускорила интерес наших музыкантов к звукозаписи. Работа кипит, результат однозначно в 2021-м.
— Очень легко ты описал весь наработанный музыкальный процесс. Но книга «Призраки Крематория» все-таки вымотала, наверное, душу, пока писалась?
— Нет, это не тот случай. Работа по большей части продвигалась в тропическом раю Вьетнама и была невероятно легкой. Энергозатраты расходовались разве что на коктейли. Я взял за основу не дотошное изложение героических баталий группы, а свои непреходящие эмоции от былых путешествий, ярких событий, встреч с неординарными людьми, которые сыграли в моей жизни судьбоносную роль. Многие из них стали персонажами песен и почетными призраками «крематорского» эпоса.
— «Крематорий» был и остается одной из самых необычных, нетипичных отечественных рок-групп. Ты создал свою вселенную, целую армию причудливых героев, почти у каждого из которых есть реальный прототип. В основу большинства песен легли реальные истории, превратившиеся в мир фантасмагорий, живущих своей жизнью. Когда все только начиналось, было ли желание удивить публику тем, чего она еще не видела и не слышала?
— Глобальных амбиций у любой потенциальной рок-звезды должно быть выше крыши, иначе на сцену лучше не выползать. По поводу желания удивить публику? Задача была гораздо сложнее — удивить себя самого и построить оригинальный и крепкий дом, непохожий на другие. А уж если в придачу повезет двигаться по жизни, не обращая никакого внимания на прохожих и конъюнктуру, то это уже почти абсолютное счастье. Никогда не сомневался, что при таком подходе обязательно найдется и своя аудитория. Главное — быть с ней искренним, и тогда взаимное общение будет долгим и насыщенным.
— Насколько присуща ностальгия в 60? Как у тебя складываются взаимоотношения с воспоминаниями? Часто ли ты к ним возвращаешься или, запечатлев в песне, сразу отпускаешь и двигаешься вперед, не оглядываясь?
— Иногда мне кажется, что прошлое — это такой ненужный мертвый мир, в котором ничего невозможно изменить, и копошиться в нем — сизифов труд. С другой стороны, это неотъемлемая часть жизни, и увы, с каждым днем все большая. Но нельзя черпать идеи для творчества только в прошлом. Пока есть возможность, надо спешить уделять как можно больше внимания настоящему и не бояться заглядывать в будущее. Словом, все три позиции времени одинаково важны не только в поисках вдохновения, но и для душевного равновесия.
— Если бы у тебя была возможность изменить какие-то главы из истории «Крематория», ты бы сделал это?
— Нет, все было волшебно. Нам повезло оказаться причастными к зарождению и расцвету отечественной рок-музыки. Историю группы создавали великолепные музыканты и благородные люди. Их вклад трудно переоценить. Попадались, конечно, и штучные мерзавцы, но сейчас даже они воспринимаются с улыбкой.
— Вечные споры о том, что рок-н-ролльный герой должен вовремя уходить со сцены, несмотря на увесистые опровержения в лицах тех же Мика Джаггера или Стивена Тайлера. Судя по последним концертам «Крематория», которые удалось увидеть до пандемии, и у вас энергии хоть отбавляй. Существует ли все-таки тот момент, когда артисту стоит поставить точку в сценической деятельности?
— Возможно, да. У меня по этому поводу есть шутливая миниатюрка под названием «30 лет» — как раз об этой самой точке для выхода на тот свет, ну или, в худшем случае, на пенсию. Но да, вы правы, есть пример наших старших зарубежных, и можно сказать, уже полностью мумифицированных коллег, которые все еще стоят на сцене и даже дают жару! Так что в сравнении с ними мы просто юнцы и все у нас еще впереди.
— Каким ты видишь развитие событий — вообще и в музыкальном мире? Вернется ли все на круги своя или это уже совершенно невозможно?
— Рано или поздно жизнь, в том числе и культурная, конечно, вернется в нормальное состояние. Сегодня в музыкальной индустрии основная проблема в концертах. Увы, именно они и являются основной зарплатой артиста. Вся остальная творческая деятельность по-прежнему в полной доступности. Для сочинения и записи песен ограничений нет, и только полноценное публичное общение придется отложить до лучших времен. Остается надеяться, что чума когда-нибудь сойдет на нет и грянет пир. И тогда все запоют, да так, что не остановишь.
Кредит: Ссылка на источник
